"Я думаю, Владимир Путин... чувствует, что Россия проиграла, поэтому он хочет создавать проблемы везде, где только может... Его основная аудитория в этом деле – не мы, это его внутренняя аудитория... которая хочет почувствовать, что Россия снова сильна" – Борис Джонсон.
Задержание группы военных, готовящих с помощью России переворот в Румынии, взрыв пороха на оборонном заводе Rheinmetall в Испании, подозрение в причастности России к повреждению более 270 автомобилей, а также отравление воды немецкого фрегата и килограммы стружки в двигателе новейшего корвета, который должен патрулировать Балтику в Германии напомнили Европе, что война в Украине – это лишь явная, горячая фаза войны, которую Россия ведет с Европой и со всем цивилизованным миром. Этот тип войны называют гибридной, по-другому – доктриной Герасимова.
Явление не новое, однако ее современное творческое применение Россией представило сложный набор тактик, сочетающих традиционные и нетрадиционные методы для достижения стратегических целей без обязательного участия в полномасштабной "горячей" войне. Мы рассмотрим стратегии гибридной войны России, последствия их применения и необходимость глобального ответа.
Гибридная война охватывает широкий спектр действий – от актов саботажа и диверсий, кибератак и кампаний по дезинформации до экономических подрывных операций, уловок для избегания санкций и использования прокси-сил различной природы. Она характеризуется своей фирменной неоднозначностью, когда грань между войной и миром становится нечеткой, что затрудняет быстрое и эффективное реагирование на действия агрессора, и усложняет его идентификацию. Трудно понять, когда эта война началась, но ясно, что она совершенно точно никогда не заканчивается. Подход России к гибридной войне, часто называемой "нелинейной войной", предполагает комплексное использование военных, диверсионных, политических, экономических и информационных инструментов для дестабилизации противников, достижения стратегических выгод и поддержания уровня правдоподобного отрицания своего участия, включая операции "под чужим флагом".
Наследие "холодной войны": подход России к гибридной войне
Стратегия гибридной войны России в 2000-2020 годы значительно изменилась и усовершенствовалась по сравнению с тем, как ее понимали в СССР. Первоначально "холодная война", которая сегодня называется "гибридной", была ориентирована только на нетрадиционные невоенные меры. Но конфликты последних 30 лет, которые Россия сама генерирует и в которых далее участвует, демонстрируют желание и возможность России развязывать явные, или "горячие" войны. Ключевые характеристики подхода России включают интеграцию военных и невоенных мер: Россия использует сочетание прямого военного конфликта в одном регионе с психологическими операциями, экономическим принуждением и кибервойнами в других регионах для достижения стратегических целей, не входя в полномасштабную войну, а только проецируя силу и угрозы. Россия отрабатывает "лучшие практики" на тестовых полигонах (как в свое время и СССР): исторические конфликты, такие как обе чеченские войны, тлеющий конфликт в лимитрофном государстве в Приднестровье, прямая военная поддержка преступного режима Башара Асада в Сирии, война против Грузии в 2008 году и продолжающаяся война в Украине, служат эмпирическими доказательствами эффективности гибридной войны ведущейся Россией против остального мира. Организация и постоянная поддержка таких конфликтов позволили России усовершенствовать свой подход и адаптировать стратегии на основе результатов, получаемых в ходе реальных военных столкновений, а ведение гибридной войны в одном регионе мира позволяет России, как агрессору, скрывать свои истинные намерения и уменьшать риск эскалации и степени противодействия. Именно так создаётся иллюзия того, что "горячая" война является локальным событием, в то время как гибридные методы постоянно, не снижая интенсивности, работают на глобальную дестабилизацию. Это также обеспечивает существенное снижение издержек и более эффективное распределение ресурсов, требующихся для ведения обычной войны, а потому гибридная война становится бридж-инструментом, позволяющим оказывать давление сразу по нескольким фронтам, при этом не увеличивая затраты, и достигать целей в регионах, где прямое военное вмешательство невозможно или невыгодно. Стратегия российских гибридных войн служит важным фактором привыкания других стран к самому механизму российской агрессии и закреплению в сознании демократических лидеров и их избирателей ощущения непонимания и бессилия, что затрудняет эффективное противодействие российской гибридной агрессии. Важно отметить, что Россия может и хочет тратить огромные ресурсы для поддержания и совершенствования инструментария гибридных войн, консолидирует людские ресурсы и использует граждан третьих стран, включая Украину, для интенсификации операций на территориях "недружественных" стран. Это все происходит при явном отсутствии воли, желания и несопоставимо меньших затратах на деятельное противодействие гибридной агрессии Кремля со стороны стран коллективного Запада.
Как меняется гибридная война России и как она меняет ее саму
Последние события указывают на заметный сдвиг в стратегии гибридной войны России, и ее интенсификацию. Продолжающаяся с февраля 2022 года война в Украине демонстрирует выраженный акцент на обычных военных операциях. Этот переход поднимает вопросы об эффективности гибридной войны в ее первоначальном виде. Кремль признает, что гибридная война – это не просто временное явление, а центральный аспект ее современной военной стратегии. Это понимание привело к адаптации военной доктрины и оперативного планирования, в том числе, с использованием тактики перманентной гибридной войны. Следует признать, что применение такой тактики возможно только при высочайшем уровне цинизма руководства страны-агрессора, что предполагает дальнейшее закрепление вертикально выстроенной диктатуры. То есть постоянно ведущаяся гибридная война постепенно меняет механизм осуществления власти и управления в самой России, закрепляя практики авторитарного управления.
Последствия гибридной войны
Последствия применения стратегий гибридной войны Россией серьезны, и их глубину предстоит еще оценить. Используя гибридную тактику, Россия оказывает влияние на соседние государства и подрывает сплоченность НАТО, избегая прямых военных столкновений. Стратегии гибридной войны часто нацелены на гражданскую инфраструктуру и общественную стабильность, создавая хаос, подрывая доверие граждан к своим правительствам и международным структурам безопасности и сотрудничества. Это включает в себя кибератаки на критически важную инфраструктуру и кампании по дезинформации, направленные на то, чтобы посеять раздор среди населения. Неопределенность, присущая гибридной войне, усложняет страновые и коллективные ответные действия. Мы можем констатировать, что глобальные и региональные военные альянсы испытывают трудности в разработке эффективных контрмер против гибридных действий России, не достигающих порога войны, часто его избегающих, а направленных в первую очередь как раз на подрыв сложившихся военных союзов и соглашений о международной взаимной поддержке.
Рассмотрим, как и по каким направлениям Кремль ведет гибридные войны в режиме реального времени, а он ведет их здесь и сейчас.
Инструментарий российской гибридной войны
1. Информационная война (InfoFare)
Цель: формирование ложной реальности, манипуляция общественным мнением, подрыв доверия к государственным и международным институтам.
– Дезинформация и астротурфинг (до степени подмены реальности): распространение ложных фактов, фейков, теорий заговора. Помимо обычной дезинформации, сюда входит использование технологии deepfake для создания убедительных ложных видеороликов с определенным нарративом или применение ИИ для автоматизации и персонализации пропаганды в больших масштабах с использованием глобальных соцсетей.
– Пропаганда: создание положительного образа агрессора и очернение противника.
– Манипуляция медиа: управление медийными нарративами и участие в кампаниях в социальных сетях для распространения дезинформации и создания путаницы в восприятии среди целевых групп населения. Организация подрывных кампаний в социальных сетях для распространения дезинформации с помощью троллей и ботов для влияния на общественный дискурс.
– Подрыв доверия к фактам: насаждение недоверия к СМИ, научным данным и официальным источникам, распространение теории заговоров.
2. Политическое влияние
Цель: дестабилизация власти, внедрение лояльных агентов, смена правительств.
– Инфильтрация: проникновение агентов влияния в правительственные структуры, НКО и СМИ.
– Стратегическая коррупция: преднамеренное развитие и культивирование коррупционных сетей за рубежом позволяет России влиять на политические решения, подкупать политиков и инфлюэнсеров, эррозировать политическую и деловую среду в целевых странах, создавая благоприятные условия для продвижения своих интересов. Особенно такие активные мероприятия удаются российским спецслужбам на территории стран бывшего Варшавского договора, и бывшего СССР. Думаем, что нам еще предстоит многое узнать о лидерах правящих режимов Венгрии, Словакии, Кыргызстана, Узбекистана, Казахстана.
– Поддержка сепаратизма: провоцирование и поддержка региональных конфликтов.
– Вмешательство в выборы по всей Европе, а также хакерские атаки, компромат, финансирование альтернативных кандидатов подчеркивают стратегическую важность подрыва базовых демократических процессов в рамках гибридной войны. В этом смысле Кремль далеко оторвался от СССР, и сегодня создает целые партии "под ключ", влияет на политические альянсы общеевропейского уровня. Тому служат и примеры с представителями партии АдГ в Германии, скандалы с финансированием партии Мари Ле Пен во Франции, АПС в Австрии, ReformUK в Великобритании, Podemos в Испании, "Возрождение" в Болгарии, а также неоднократные, явно согласованные с Кремлем деструктивные заявления и действия европейских политиков типа Орбана и Фицо.
– Контрдипломатия: Участие в мероприятиях, которые подрывают дипломатические усилия противников, таких как утечка конфиденциальных дипломатических сообщений или инсценировка инцидентов с целью смутить или дискредитировать дипломатов других стран. Дипломатические угрозы, скоординированные с хакерскими атаками (последний пример – нападки Захаровой на президента Италии).
– Создание обменных фондов из политических оппонентов режима Путина (HostageFare), а так же случайно и неслучайно задержанных граждан зарубежных стран для обмена на российских шпионов, диверсантов, киберпреступников, и просто важных для Кремля уголовников всех мастей, арестованных или осужденных на Западе.
– Шпионаж (как кибершпионаж, так и HUMINT) который используется для получения стратегических преимуществ, включая кражу технологий, влияние на политические решения или сбор материалов для шантажа и постановки конкретных людей под контроль. Традиционный шпионаж остается жизненно важным, используя шпионов и информаторов для сбора разведданных в целевых странах. Этот аспект может не получать столько внимания, как кибер- и электронная разведка, но имеет решающее значение для эффективных гибридных операций. Европейские страны выслали многочисленных российских дипломатов, подозреваемых в шпионаже, что подчеркивает продолжающийся компонент эффективного использования агентурной разведки в гибридной стратегии России.
– Дипломатия принуждения – угроза военных действий или использование военного присутствия в качестве рычага в переговорах с противниками. Проведение военных учений с целью проецирования силы вблизи границ для запугивания соседних стран (страны Балтии, Финляндия, Польша и Норвегия, Швеция).
3. Кибервойны (включая спутниковые группировки)
Цель: подрыв инфраструктуры, манипуляция информацией и шпионаж.
– Хакерские атаки: уничтожение данных, взломы государственных и коммерческих систем.
– Саботаж инфраструктуры: вывод из строя критически важных систем (энергетика, транспорт, финансы). Сочетание кибератак с физическими действиями, например, взлом промышленных систем управления для нанесения физического ущерба или нарушения их функционирования. Нацеливание на критически важную инфраструктуру (например, электросети, системы связи, авиаперевозки). Постановка помех для авиационных и дорожных систем GPS.
– Космические войны и диверсии в космосе: в российской трактовке это уже давно не гонка технологий и их приоритетное развитие, как это было в СССР, а инструменты хаотизации и диверсий в космосе. Это участие в операциях, которые могут нарушить спутниковую связь, GPS или другие космические активы, имеющие решающее значение для современных военных и гражданских функций.
– Кибершпионаж: кража данных, перехват коммуникаций, внедрение вредоносного ПО.
4. Экономическое давление
Цель: подрыв экономической стабильности и политического влияния.
– Санкции и блокада: создание экономической нестабильности через ограничения, отсекающие тарифы, лабораторные объявления опасными целых групп товаров (помидорные, винные, мандариновые войны с Турцией, Грузией, Абхазией, Молдовой) и манипулирование рынками для ослабления экономики противника и создания условий для разжигания внутреннего инакомыслия. Кремль успешно организует кибератаки на финансовые учреждения. Российские олигархи по указке Кремля покупают различные бизнесы в развитых странах с дальнейшим их использованием в качестве платформы для дестабилизации конкурентных рынков, при этом используя прокси-компании для внедрения на объекты критической инфраструктуры (инжиниринговые, строительные, консалтинговые услуги).
– Энергетическое давление: любимым стратегическим оружием Путина является создание зависимости какой-то страны или региона от российских энергоносителей и поставок. К примеру, Газпром и Роснефть давно выполняет функцию кремлевского энергетического оружия, этим же оружием является портфель проектов Росатома в странах третьего мира, финансируемых за счет госбюджета РФ, и экспортные поставки российских удобрений и зерна.
– Россия успешно манипулирует энергетическими рынками, биржевой торговлей и пулами страховых компаний, контролирует и нарушает поставки энергоносителей (нефти, газа, электроэнергии) для оказания геополитического влияния. Это включает как физические действия, такие как диверсии на трубопроводах, так и экономические маневры, например внезапные изменения цен или ограничения и отмены поставок товаров и энергоносителей. Сюда же относятся операции "теневого флота", которые попутно являются инструментами экологического шантажа.
– Подрыв торговых связей: блокировка логистических цепочек, эмбарго.
5. Военные и парамилитарные действия на территории других стран
Цель: провоцирование конфликтов и поддержка нестабильности.
– Военно-морские операции, как историческая любовь России со времен Петра Великого: использование тактики "серой зоны" в морских спорах, например, несанкционированный лов рыбы, инциденты с таранами кораблей, обрыв кабелей, взрывы трубопроводов, атаки на другие элементы подводной и припортовой инфраструктуры и производственных мощностей (генерация, добыча нефти и газа, аквакультура). Логично, что именно Патрушев Н.П., как один из архитекторов современной версии российского тоталитаризма, возглавил Морскую Коллегию и в настоящий момент под его руководством разрабатывается новая "морская доктрина", включающая программу создания современного российского судостроения. Он же осуществляет управление научно-технологической частью гибридных войн через научно-экспертный совет Совбеза.
– Использование нерегулярных формирований и прокси-войны: поддержка повстанцев, террористов, наёмников (ЧВК). Кремль поддерживает негосударственные субъекты или повстанческие группы для проведения операций от имени государства с сохранением возможности для правдоподобного отрицания своего участия и использует партизанские войны на оккупированных территориях. Умело поощряются гражданские беспорядки путем финансирования и поддержки местных диссидентов. Кремль вывел на новый уровень и технологию использования т.н. частных военных компаний, которые протестировал в Сирии, ряде стран Африки, Украине, и готовится к гибридным атакам в странах Балтии, а также в Дании, Норвегии, Швеции, Финляндии. Россия использует некоторые ЧВК в тех случаях, когда запрещено участие официальных российских вооруженных сил или необходимо провести операции "под чужим флагом". Кремль фактически совместил понятие ЧВК и криминальных бандформирований, то есть понятие ЧВК стало идентично понятию "криминальный картель", что позволяет в некоторых случаях (в большинстве своем в Африке, а ранее в Сирии) этим незаконным военным формированиям обеспечивать самофинансирование на территориях своей деятельности. Это и контроль за добычей золота или бриллиантов (Африка), координация и поддержка незаконной торговли нефтепродуктами (Сирия, Африка), организация и контроль торговли наркотиками (Сирия). "Патент" на эту инновационную бизнес-модель имеет Евгений Пригожин (создатель ЧВК "Вагнер"), который он явно передал Путину.
– "Зелёные человечки": маскированные войска без опознавательных знаков.
– Диверсии: Кремль "оттачивает" свои навыки и ищет "новые технологии" провокаций (подрывы инфраструктуры, саботаж).
– Использование стратегий партизанской войны на оккупированных территориях и поощрение гражданских беспорядков путем финансирования местных "диссидентов" (хороший пример здесь – экспансия России в Африку).
– Разработка локальных операций, избегание открытого конфликта.
– Планирование и осуществление террористических операций за рубежом (TerrorFare). Россия достойно переняла и творчески развивает богатое наследство, доставшееся ей практически задаром от СССР. До сих пор актуально высказывание Владимира Буковского: "Если послать две крылатые ракеты на Лубянку – количество террористических актов в мире сразу упадет на 80%". Выделим также финансирование убийств американских военных в Афганистане и других странах, а также убийства и поражения специальными методами иностранных дипломатов и разведчиков в третьих странах, что также унаследовано от СССР.
– Объединение обычных вооруженных сил с нерегулярными войсками (например, военизированными формированиями) для отрицаемых операций, которые стирают границы между войной и миром.
– Технологические инновации и их применение в войнах всех типов: инвестиции России в новые технологии, такие как искусственный интеллект для военных приложений и автономные системы, играют значительную роль в ее стратегии гибридной войны, адаптируя гражданские технологии для военного использования. Россия умело использует специально созданные высокотехнологичные компании и венчурные фонды для подрыва рынков венчурного капитала и доступа к критическим технологиям.
6. Культурное и религиозное влияние
Цель: влияние на идентичность населения и раскол общества.
– Продвижение или подрыв культурных ценностей через СМИ, образование или культурную дипломатию для дестабилизации или перестройки общественных норм в целевых странах.
– Россия ведет психологические операции посредством исторических нарративов, манипуляции которыми служат оправданием военной агрессии и мобилизации поддержки путем создания чувства исторической обиды или права у других народов.
– Культурная экспансия: насаждение своей культуры, языка, ценностей.
– Манипуляция религией: использование религиозных лидеров (особенно в православных общинах) и религиозных организаций для политического влияния. Созданный в 15 веке Московский Патриархат (как отдельный канон), удачно воссозданный Сталиным во время 2-й мировой войны, является не только культурным оружием для Кремля, но и плацдармом для разведдеятельности в других странах.
– Идеологическая война: пропаганда общих ценностей или идей для создания симпатий.
– Использование мягкой силы в нетрадиционных областях (SoftPowerFare): помимо традиционного культурного влияния, которое помогает проецировать силу, Россия использует спортивную дипломатию, и гуманитарную помощь, чтобы повлиять на общественное мнение и закреплять свое влияние в различных регионах.
7. Социальная нестабильность, криминализация общества и манипуляции с окружающей средой (EnviromentalFare)
Цель: создание хаоса внутри государств-целей.
– Провокация протестов: финансирование и организация митингов и забастовок.
– Раскол общества: поддержка экстремистов, усиление конфликтов между группами.
– Дискредитация власти: использование кризисов (например, пандемий, катастроф) для обвинения правительств.
– Криминальные сети: умелое использование Россией сетей организованной преступности и контрабанды обеспечивает логистическую поддержку, сбор разведданных и дестабилизацию в целевых (часто приграничных) районах, включая торговлю оружием и наркотиками. Этот инструмент позволяет формировать "черные кассы" для финансирования других видов гибридных атак. Отсюда – сообщения о контрабанде наркотиков по дипломатическим каналам, а так же о подозрении в создании Кремлем крупнейшей производственной и торговой сети каптагона совместно с преступным режимом Башара Асада в Сирии.
– Использование или создание экологических катастроф (например, прорывов плотин, разливов нефти, лесных пожаров) для провоцирования хаоса или настройки общественного мнения против правительств. Это зона пристального внимания бывшего секретаря Совбеза Патрушева Н.П., с его частыми комментариями по тематике, и назначение его сына на должность вице-премьера РФ, курирующего сельское хозяйство и экологию. И вообще – следует внимательно присмотреться к поджогам в районе Большого Лос-Анджелеса – нет ли там российского следа?
8. Юридические методы (LawFare)
Цель: подрыв легитимности государства через использование международного права.
– Использование международного права, дискуссий по правам человека или юридических проблем для достижения стратегических целей или связывания оппонентов в юридических баталиях. Россия эффективно противодействует сложившимся международно-правовым механизмам, в том числе через создание подконтрольных прокси-структур.
– Россия успешно манипулирует международным восприятием легитимности и ловко использует тактику, направленную на дискредитацию международных органов, НПО или организаций по проверке фактов, что помогает формировать глобальный нарратив вокруг легитимности и правды, подрывая эффективность противодействия. Кремль постоянно использует тактику разрушения уголовной практики других стран через цепочки гуманитарных обменов заложниками и пленными.
– Судебные иски: организация международных и юридических процессов против государства, включая подачу необоснованных исков или использование системы судов для получения политического влияния.
– Интерпретация международного права: использование правовых норм для оправдания действий агрессора.
– Создание псевдоправовых структур: например, марионеточных “республик” или фейковых международных организаций.
9. Демографическое давление
Цель: изменение структуры населения, влияние на выборы и стабильность.
– Миграционные кризисы и гуманитарная манипуляция (HumanitarianFare): Организация условий для массовой миграции, в том числе с территории Беларуси, и дальнейшее использование кризисов беженцев для оказания давления на государства ЕС, то есть – вепонизация миграции. Использование гуманитарной помощи как инструмента влияния в зонах конфликтов (Сирия, Африка). Например, в Нигере после "ухода" французского контингента по итогам военного переворота был отменен специальный закон, блокирующий нелегальную миграцию, что обеспечило взрывной рост миграционного потока по коридору Нигер-Ливия-ЕС. Использование в этих же целях международных организаций, таких как Всемирная продовольственная программа ООН.
– Изоляция меньшинств: манипуляции с правами этнических или религиозных групп.
10. Психологическая война (PsyOp)
Цель: подрыв морального духа, создание страха и паники.
– Запугивание: угрозы, демонстрация силы.
– Кремль умело использует ядерный шантаж, превзойдя в этом СССР. На наших глазах создается образ России как сопоставимого с СССР источника всемирного зла. Кремль постоянно распространяет пропаганду с целью деморализации оппонентов и влияния на общественное восприятие посредством целевых кампаний по рассылке сообщений и создания путаницы и недоверия в рядах противника. Это привело, в частности, к тому, что Запад часто оценивает российско-украинскую войну именно через призму кремлевских представлений.
– Дестабилизация уверенности: насаждение беспомощности и пессимизма среди населения в странах-целях.
11. Кремль целенаправленно ведет работу по компрометации эмигрировавших в страны потенциальных противников оппозиционеров и бизнес-элит, их убийств и похищений. Опять же, Россия успешно адаптировала методы, принятые в СССР, где борьба с эмиграцией была поставлена на широкую ногу. Это и отъем российского бизнеса, возбуждение уголовных дел, прямое давление и аресты оставшихся в России родственников. Используются как дезинформация, подкуп, угрозы, создаются лже-опозиционеры, ведутся долгосрочные кампании против самых опасных для Кремля представителей. Классикой жанра можно считать попытку дискредитации Леонида Невзлина через "скандал" с ФБК. Результатами являются и дискредитация эмигрировавших элит, и рост недоверия к ним со стороны западных демократий и институтов.
12. Нападая на другие страны, Россия постоянно усовершенствует "гибридную устойчивость". Кремль не только ведет агрессивную гибридную войну за пределами РФ, но и укрепляет собственную устойчивость к аналогичным тактикам, используемым против России, навязывая сценарии жертвенности или "духовные практики" силы среди своей внутренней аудитории, для чего применяется военная пропаганда в качестве оружия против своего населения.
Для конкретной иллюстрации того, что "гибридные действия" уже давно реализуется на территории западных стран, приведем список диверсий и саботажа, произошедших за недавнее время на их территориях или в приграничных зонах, в которых подозревается Россия или ее сателлиты.
1. Операции с использованием беспилотников
– Миссии по наблюдению и разведке, случайные "потери" БПЛА на территории НАТО.
– Удары вооруженных беспилотников по стратегическим целям.
2. Диверсионные операции
– Взрывы или повреждение объектов оборонной промышленности и цепочек поставок.
– Нарушение транспортных сетей, подводных коммуникаций и логистики, включая взрывы грузовых самолетов.
– Организация терактов различной степени направленности и сложности.
3. Биологические, микроволновые и химические угрозы гражданам и представителям элит.
– Отравление запасов воды или источников продовольствия для создания паники и нанесения прямого ущерба.
– Использование химических и радиоактивных веществ против политических или военных деятелей.
– Использование акустического оружия против иностранных дипломатов и сотрудников разведок.
4. Политические убийства и нацеливание на политических лидеров, влиятельных лиц, бывших российских оппозиционеров в том числе с целью дестабилизации госуправления.
5. Создание и поддержание сетей "спящих агентов" и обеспечивающие мероприятия для спящих агентов (схроны оружия, наличных и золота, транспорт, связь, документы прикрытия и т.д.).
6. Тайные операции по устранению ключевых противников, в том числе с использованием конкурентов в политическом и бизнес-пространствах.
7. Слежка за представителями истеблишмента ЕС, которую осуществляли спецслужбы Венгрии и других сателлитов Кремля.
Этот перечень далеко не полон, но создание такого "реестра гибридных подрывных операций" наверняка поможет лучше ориентироваться не только в применении конкретного инструментария, но и позволит осознать полноту и действенность операций российской гибридной войны.
По мере того, как мы лучше ориентируемся в проблемах поддержания и защиты международной безопасности, становится понятным, что гибридная война представляет собой не просто тактическую эволюцию российской силы, но и фундаментальный сдвиг в понимании того, как реально организуются, осуществляются и поддерживаются конфликты.
Умелая интеграция Россией обычных военных сил с разнообразным арсеналом нетрадиционных стратегий (как симметричных, так и ассиметричных) – от киберманипуляций до стратегической коррупции – это настоящий вызов традиционным представлениям о войне и государственном управлении военными действиями.
Коварство природы гибридной войны заключается в ее неоднозначности, а Кремль часто действует в тени, создавая и тиражируя "серые зоны", стирая границы между миром и войной, другом и врагом. Эта парадигма заставляет пересмотреть стратегии противодействия, поскольку только военного сдерживания недостаточно против врага, который добивается своих целей за счет уловок и эксплуатации уязвимостей демократических обществ.
По мере того, как Россия продолжает совершенствовать свою гибридную тактику, последствия ее применения выходят далеко за рамки соседних с Россией государств. Потенциал дестабилизации распространяется по всем шлюзам осуществления мировой политики, подрывая демократические институты, международную безопасность и общественное доверие к институтам управления, среди которых и особенно уязвимые международные структуры обеспечения безопасности – ООН, Интерпол, ОБСЕ и другие. Взаимное недоверие, подозрительность, как результаты этой нарастающей угрозы, ускоряют дальнейшую коррозию важных международных институтов.
В этом контексте международное сообщество должно, наконец-то, признать (как считают некоторые исследователи, например, В. Иноземцев), что гибридная война – это не просто вызов национальной безопасности, а прямое нападение на сами принципы демократии, западные ценности и верховенство закона.
Чтобы противостоять этой многогранной угрозе, демократические страны должны развивать стратегическую устойчивость не только в военных возможностях, но и в своих гражданских обществах. Эти меры включают в себя развитие критического мышления, усиление киберзащиты и укрепление политических систем, что делает их устойчивыми к кремлевским манипуляциям. Они требуют сплоченности для отстаивания цивилизационных ценностей при адаптации к реалиям мира, где гибридная война является новой нормальностью.
Пока цивилизованный мир находится на таком перепутье, преступно быть пассивными наблюдателями, необходимо действовать и быть активным участником формирования симметричного ответа на российские гибридные угрозы (на это 15 января 2025 года прямо указал генсек НАТО Марк Рютте), в том числе и через специализированные европейские институты, чему пример – созданный в 2017 г. Европейский центр компетенций по противодействию гибридным угрозам.
Отметим, что в полициях европейских стран только начали создаваться отделы противодействия гибридным угрозам. Будущее глобальной стабильности зависит от способности демократических стран эффективно и осознанно противостоять гибридным войнам, и особенно российской дезинформации, гарантируя, что их размах не подорвет окончательно демократию и свободу, защита которых является первейшим долгом демократических институтов. Время для решительных действий уже давно настало, а неспособность адаптироваться к этой "новой гибридной нормальности" вполне может привести мир к абсолютно нелепому будущему, все более зависимому от хаоса и неопределенности.
Во второй части этой статьи мы остановимся на гибридных операциях Кремля в технологическом и промышленном секторе ЕС и США через компании, созданные в ряде бридж-стран таких как Венгрия, Польша, Киргизия, Казахстан их гражданами. Будет интересно.
