"Михаил Угаров... Уже не с нами... Половина ленты в горестных возгласах "Только же вчера"!... Вопрос "как же так!?" повисает в воздухе... Замысел этот постичь невозможно...
Покойтесь с миром. Вечная память..."
Елена Костюченко:
"Михаил Угаров.
Мне повезло у него учиться. Я была очень плохой студенткой, но как же мне повезло.
На первом, кажется, занятии он рассказал про драматурга, который пошел за женщиной — незнакомой, на улице — и попросил ее открыть сумку. Умолял: "Мне очень нужно. Я на колени встану". Она открыла, он посмотрел и сказал: спасибо.
Его любопытство к жизни ошеломляло. Его доверие к людям. Он говорил: надо уметь взять за руку человека в метро — и чтобы он руки не отнял. Говорил: "Я не умею скучать. Вокруг же люди. И вещи!"
Он и ворчал-то, наверное, больше от того, чтобы замаскировать эту завороженность.
Ворчать он любил. Ругаться. Бывал суров. Старался казаться совсем суровым.
Ходил медленно, курил медленно, все — медленно, говорил нараспев. За этим крылась та неведомая и деятельная сила, которая позволила создать и держать живым документальный театр в современной нашей России. За 16 лет Театр.doc пытались убить много раз — выселениями, проверками, штрафами, визитами силовиков, не слишком хитрыми уголовными провокациями. Он относился к этим попыткам презрительно, ничуть их не пугаясь — хотя уставал страшно. Рядом стояла Елена Гремина — со-основательница и директор театра, режиссер и жена. И ученики. И актеры. И сотрудники театра. Вместе они были совершенно непобедимы. Это, разумеется, бесило ответственных людей.
"Нас невозможно закрыть. Выгонят — будем играть на улице".
Недавно я стала свидетелем, как в модном московском баре к нему подошли сотрудники администрации президента. Узнали. Один пьяно кривлялся и каялся: был ведь журналист, даже писал про вас, а теперь продался, зато сто тысяч получаю, вот такой вот человек-говно! "Ненужный, как табуретка". Второй весело пожелал легкой отсидки. Михаил Юрьевич немедленно отреагировал: и вам. Тот ответил: я никогда не сяду. А вы — да!
Ошибся.
Почему опасен документальный театр?
Потому что он делает всех нас — свидетелями.
Он хотел делать пьесы про мужчин и женщин. Про нелепых нас. Спрашивал: "Легко ли быть мудаком? А ты подумай, подумай".
Последние его рабочие заметки: "Когда ты пытаешь человека током, главное — следить за мощностью. А то судорожные сокращения мышц могут привести к их разрыву и перелому костей. А это явные следы. Для оператора (палача) это брак в работе, могут быть служебные неприятности". Это про антифашистов в Петербурге.
Потому что театр — документальный. Задержание и избиение бесланских мам, украинская война, сирийская война, антифашисты, правозащитники, Болотное дело, дело Магнитского, подольские менты, геи в подполье, кавказские девушки в бегах. Как пройти мимо? Нельзя не фиксировать, нельзя не рассказывать, нельзя перестать свидетельствовать.
Он смеялся над "вертикальным" искусством — дидактичным, оскопленным, оторванным от реальности. "Давайте все играть красивого "Евгения Онегина". Называл коллег по цеху "театральными скотинами" — спрятались в уютный хлев из слоновой кости. А жизнь — вот же, вот тут. Презирал за отсутствие позиции. "Нужно прямое участие в общественной жизни. Взрослое участие. Таланта — не достаточно".
Надо смотреть в настоящее. Сейчас. В прошлое. В будущее — даже в самое невероятное. Когда мы придем к власти, будет что? Надо бесконечно менять оптику — молдаванин, спящий в коробке, следователь, жена-изменница, рекламщик, вакханка, судья, бывший актер, будущий палач. Надо протирать объективы. Последняя книга, про которую мы говорили, — сборник антропологических статей. Носил с собой. "Вообще оторваться не могу".
Он был умный и щедрый. Щедрый, потому что умный. Реальность огромна, как справиться одному? Он учил — нас. Учеников было много — вместе с Мариной Разбежкиной они создали и девятый год вели школу документального кино и театра. А кто-то шел мимо школы, просто так, самотеком. Откуда только не приходили. Театр.doc — дом для очень разных людей.
С августа до зимы он был занят тем же, что и мы — спасением журналиста "Новой" Али Феруза. Театр.doc, а именно — Зарема Заудинова — организовал читку его тюремных дневников. Читать дневники должны были другие журналисты. Михаил Юрьевич написал предисловие к книге Али — когда книги еще не было. Али вышел, книга вышла. Михаил Юрьевич пообещал ему: уладишь все с документами, возвращайся — масштабно сделаем.
Последние месяцы он ставил пьесу украинского драматурга Натальи Ворожбит "Плохие дороги". Там про войну — какая она есть. Что она есть. Угаров говорил, что Ворожбит к тому времени уже заклеймили в Украине — непатриотка, очернительница, сумасшедшая. У нас ее наверняка ждало бы то же самое (разве что непатриотизм приплетать бы не стали). В России Наталья доверила ставить свою пьесу только Угарову. Он говорил: "Я вижу — как. Где взять актеров, которые потянут? Это же нечеловеческое уже".
Еще он бесконечно думал над банальностью зла. Как из нас складывается — зло? Как услышать мента, который бьет задержанного? Зачем ты бьешь? Какого будущего ты хочешь, чего боишься, что любишь? Кто ты?
Те ребята из АП. Мы записали их телефоны. Тоже хотели встретиться, поговорить. Понять. Стать свидетелями.
Он писал: "Самое страшное предательство — это предательство дара. Тебе дали, а тебе лень (или некогда) взять".
Ни на секунду. Спасибо вам".
Аркадий Бабченко:
"Умер Михаил Угаров. Художественный руководитель "Театра.док". Кажется, уже единственного театра в стране, который делал жесточайшие острополитические постановки. Не сотрудничал с властью, не брал деньги из их рук, не прославлял узурпатора за бюджеты, не подписывал Крымнаш... А ставил Елену Костюченко про Беслан, "Болотное дело" про политзаключенных, Али Феруза про депортационную тюрьму, про Олега Сенцова. При этом — постоянный аншлаг, постоянный успех.
Все, что они получили за это — травля, выселение, попытки закрытия, отбор помещения. Я думаю, и теперь вечно скорбящая страна разродится только тоннами помоев.
И сегодня и завтра Михаил должен был вести открытые бесплатные уроки по антисадизму и антиуничтожению в своем проекте "Антишкола". О том, как жить в сходящем с ума мире и не сойти с ума самому.
В общем, то, чем и должен заниматься настоящий театр.
Просвещение. Антивоенная пропаганда. Свобода. Гражданское общество. Толерантность. Антиимперство.
Сейчас, конечно, нужны деньги. На похороны. На поддержку. На всё.
Номер карты 5336690002523787
Сбербанк. Дурненков Михаил Евгеньевич
Номер телефона, к которому привязана карта: 89262269634
Давайте не останемся в стороне.
Репост, конечно же, тоже очень приветствуется.
RiP".
Зоя Светова:
"Михаил Угаров — учитель, мастер. Михаил Угаров — точка опоры для тысяч людей возраста от 20 до 50, считавших его своим наставником. Опора не выдержала. Теперь нужно держаться всем вместе, чтобы сохранить тот мир, который он создал".
Сергей Медведев:
"Умер свободный человек, создавший совершенно свободный театр — свободный от государства, от массового зрителя (отказ от афиш, анонсов и предпродаж — надо зайти на их сайт, чтобы узнать расписание), свободный от коммерции и спонсоров, свободный от цензуры. Они работают с темами, табуированными для других: Беслан, Магнитский, Болотное дело, Путин, и в этом была заслуга бескомпромиссного и некомфортного Угарова. В нашем разговоре прошлым летом он говорил о противостоянии товарной эстетике комфортности, об эстетике бедности и некрасоты. Наверное, неправильно их сравнивать с успешным, обласканным и уютным Табаковым, но Угаров был для меня анти-Табаковым, создавшим острую, честную и социально ответственную эстетику, которой катастрофически не хватает в России.
В Театре.doc есть спектакль, который я не успел посмотреть, "Молчание на заданную тему". Актеры выходят на сцену и в течение часа молчат, создавая массу психологических связей между друг другом и зрителями, массы новых смыслов. Молчание с Угаровым затянется надолго, но смыслы по-прежнему будут рождаться. Вечная память бесстрашному режиссеру и свободному человеку".
"Такой эстетики не хватает не только в России, а вообще везде. Вместо "в России" можно было бы написать "в Германии" и было бы так же верно", — пишет Лара Браун.
Филипп Дзядко:
"Мы говорили с Михаилом Угаровым в феврале 2014 года.
С его смертью смириться невозможно. Не можешь не думать, что он погиб из-за отравленного воздуха этих лет — как человек дышавший полной грудью и живший наотмашь. Но здание, которое он создавал и создал, наполненное бешеной страстью и тысячами учеников и сотнями тысяч зрителей, наполнено другим воздухом, с ним никому не совладать, этот — спасительный — воздух уже в нас.
"Влиять? Должно. Потому что из 100 человек всегда 3 слышат". "Преодоление границ — главная тема для меня. Хочется все, все до кирпича разрушить".
Юрий Самодуров:
"Умер большой человек. Который болел за всех нас. Его звали Михаил Угаров. Я почти не знал его театр, о котором сейчас написала Елена Костюченко. Теперь жалею. Но по крайней мере о том, каким был создатель этого театра, благодаря этой статье Костюченко можно сейчас узнать, прочесть".
Надежда Гринева:
"Спектакль Обломоff. Посчастливилось, видела. Сам Угаров привозил его в Орёл, в Свободное пространство. Глаза его актеров, смотрящих на нас, зрителей (я во втором ряду, с краешку) во время финальной овации, одно из самых трогательных воспоминаний.
Человек, всегда бывший на стороне добра, не пошедший ни на один компромисс, презиравший коврижки от власти. Как рано..."
Николай Берман:
"Моё интервью-портрет с Михаилом Юрьевичем, сделанное три года назад, но в какой-то позапрошлой жизни, во время второго переезда Дока. Так получилось, что это был мой единственный большой и личный с ним разговор. Я его помню.
"Мы живём в стране, которая ведёт войну и не хочет об этом говорить вслух. Вот это, наверно, самый дикий момент — почти никогда такого не было, чтобы даже боялись признать. Абсолютно. В том-то и дело. Поэтому мы в чудовищной кризисной ситуации, почти в коме. Поэтому всё и активизировалось. Вылезли все зомби на свете. Вылезли наверх — эта инфернальная ситуация их вызывает к жизни. Ходячие мертвецы".
Ирина Иновели:
"Уходят лучшие...МИХАИЛ УГАРОВ (1956 — 2018) R.I.P.
ГЛАВНОЕ — ЕГО ТЕАТР! И вот ещё:
— о войне с Грузией: "маленькая омерзительная война" (2008)
— письмо Д.Медведеву против планов выселения журнала "Новый мир" (2010)
— обращение к суду с призывом освободить активистов арт-группы "Война" (2011)
— "правление Путина провально, это ясно всем" (2011)
— митинги "За честные выборы" (2011)
— обращение c призывом освободить участниц группы Pussy Riot (2012)
— призыв освободить захваченных на Украине режиссёра П.Юрова и художника Д.Грищука (2014)
— призыв к С.Собянину не прекращать финансирование фестиваля "Московская премьера" (2015)
— выступление в защиту фигурантов "театрального дела" (2017)".
Зарема Заудинова:
"В день, когда нет вообще никаких слов, получили вместо соболезнований угрозы:
"Заказали 10 билетов на Войну близко. В графе ФИО написано буквально следующее:
ФИО: Патриоты России придем вас п***ить".
"Война близко" во всех смыслах сегодня в белом зале Театра.doc в 20:00".
Егор Седов:
"Сочувствую тем, кто получает такие "письма" — да еще и в день, когда не стало художественного руководителя Театра.doc.
Но замечу: все это — следствие тотальной безнаказанности и отсутствия попыток эту безнаказанность пресечь.
В Москве уже несколько лет, практически не скрываясь, действует банда хулиганов. Их дела всем хорошо известны — и "зеленочные" нападения, и атаки на активистов. Все это, как минимум, подпадает под статью УК о хулиганстве. Если у хулиганов есть погоны или полицейская "крыша" — это дело для Управления собственной безопасности.
И напомню: был случай, когда писательница со всемирно-известным именем, которая тоже оказалась пострадавшей, могла бы довести дело до суда. И суд — при любом исходе — надолго бы хулиганов успокоил. Так, что ручки у "патриотов", собравшихся написать "послание" Театру.doc, крупно затряслись бы от страха, не вышло бы ничего написать.
Но — мы помним, что писательница ограничилось заявлениями о милосердии и большим радиоинтервью.
Между тем, такого рода банды есть и в других городах. В Петербурге были избиения активистов.
Еще раз: первый же процесс над пойманными "патриотами" оказал бы стойкое отрезвляющее действие на прочих".
Зоя Матисова:
"Только увидела... Надеюсь, "патриоты" не доехали, а доехали, так их арестовали(хочу верить в чудеса). Беззаконие зашкаливает, всякая гопота, называющая себя патриотами получили индульгенцию от власти на произвол. Умучились в поисках внутренних врагов, которые виноваты, по их мнению, во всех бедах. Боже, спаси Россию от таких патриотов".
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
